Памяти ушедшего недавно Norm'a Sorby посвящается.Итак, начинаем про Рэмбо.
Часть I. Кто такие Springset'ы.За много лет в породе, и по разговорам с известными гордонистами, и по собственным наблюдениям у меня сложилось впечатление, что правопреемницей Британии в разведении современного рабочего шотландского сеттера сейчас стали США. То есть в Норвегии есть большая и выдающаяся по рабочим качествам популяция шотландского сеттера, но все-таки именно американцы подхватили «эстафетную палочку» породы. Наиболее беспокойные британцы в поисках новой жизни пересекали океан, беря с собой максимально одаренных черноподпалых друзей. Огромные просторы нового континента предлагали разнообразную охоту по перу – от классического бекаса до тетеревиных и индюшачих выводков в разнообразных формах рельефа – труднопроходимых на Атлантическом побережье и степных, открытых при продвижении на Запад.
Довольно быстро по разным каналам выяснилось, что кеннель №1 по части рабочих гордонов – это калифорнийский питомик Springset, принадлежащий Suzanne и Normany Sorby. Безусловно, существуют яркие полевые собаки и у других заводчиков, но анализ их родословных показывает, что практически все они восходят к кровям Springset. Доминирование Springset’ов на рынке американских гордонов было подтверждено во время посещения мной Национального чемпионата гордонов, который проходил в просторных полях вблизи Чикаго:
Участники этого спортивного мероприятия говорили о калифорнийском кеннеле со смесью ужаса и благоговения. Шоушникам явно был не по душе небольшой размер и огромная скорость этих собак, страсть к птице; им вторили некоторые владельцы рабочих сеттеров, усматривая в калифорнийцах непобедимых конкурентов. Но, похоже, было справедливо наблюдение о котором мне шепнула на ухо одна американская заводчица: «Springset’ов все ругают, на каждый имеет их крови» По нашу сторону Атлантического океана небольшие черноподпалые сеттера тоже уже успели прославиться – многолетний председатель норвежского гордон-клуба Roll Lossfelt с восхищением говорил о лучшем гордоне всех времен и народов – Springset Tomohawk – который успел великолепно себя проявить и в норвежских горах.
Учитывая вышесказанное секцией гордонов было принято решения импортировать двух шотландских сеттеров – кобеля и суку – Springset Zooner or Later (Робин) и Springset Zealous Dreamer (Рада) из этого выдающегося кеннеля. Работа этих собак по птице, их выступления на состязаниях и рабочие качества четырех пометов, полученных от вязок превзошли все наши ожидания. Благодаря эту импорту гордон превратился из полевого аутсайдера пусть и со славной историей в лидирующую породу островных легавых.
Логическим продолжением работы в данном направлении стал следующий импорт из Springset’a, теперь уже для наших московских коллег. Шел 2011 год, кеннель к тому времени из Калифорнии перебрался в Орегон, в пятницу я заканчивал работу в Силиконовой долине, в Калифорнии. На фото внизу - окрестности города Petaluma, где Springset обрел свою славу. Как видите, собакам приходится еще и отрабатывать вертикальную координату.
У меня оставалось немногим больше суток, чтобы съездить вдоль побережья Тихого океана на север, забрать щенка и Lufthanz’ой прилететь в Питер. Было конец мая, в лесу цвели чудесные индейские растения, я ехал по петлючей дороге №1 вдоль самой кромки океана, огибая огромные деревья – Red Wood Forests.
Кажется, что здесь вполне может вспорхнуть вальдшнеп:
Мощный лес прорезали прозрачные лососевые речки, одна из которых называлась Russian river. Как раз в вместе впадения ее в океан стоит Fort Ross - место действия популярной рок-оперы Юнона и Авось.
Мощный океанский прибой пытался добраться до дороги, но разбивался о скалы, угрюмо стоящие на его пути. В бессилие океан поднимал снопы соленых брызг, облака тумана, стремясь хоть как-то досадить непокорной ему суше.
По мере продвижения к городу Eureka на шоссе все чаще стали попадаться бомжеватого вида молодые парни и девушки, жестами показывая, что им обязательно и как можно скорее надо ехать вперед на север. Наконец на заправке ко мне подошли два паренька с плакатиком, гласящим что одному из них сегодня исполнилось 18 лет и в качестве подарка он просит подбросить их с другом до города Eureka. Хотя плакатик производил впечатление атрибута, которым пользовались ежедневно, я согласился, ребята расселись, и мы покатили дальше. Я быстро удовлетворил их любопытство, ответив на вопрос о моем «замечательном» акценте – Russian, а они рассказали, что весь этот хипующий люд едет на помощь местным фермерам, которым надо помочь в сборе урожая, с которым они сами никогда не справятся. За работу землевладельцы будут расплачиваться частью собранной культуры, что юных помощников крайне устраивало. Окончательно ситуация прояснилась, когда ребята назвали основу благосостояния местных фермеров и предмет вожделения окрестной молодежи – оказывается мы въезжали на плантации марихуаны.
После этого забавного эпизода рельеф местности изменился. Дорога отошла от океана на восток, red wood forests сменились вполне карельскими сосняками с симпатичными полянками. Я въезжал в Орегон. Вечерело. Вдали показались покрытые снегом горы.
Где-то здесь на предгорных пастбищах и находился кеннель Springset. Продав относительно небольшой участок земли в Калифорнии Norm и Sue приобрели несколько тысяч гектаров прекрасных предгорий с пастбищами и перелесками. Они отдают их в аренду скотоводам, коровы мирно пасутся, выщипывают травку, для того, чтобы гордонам было удобнее носиться в поисках птицы. Пора было сворачивать с асфальта на грунт, но вот здесь то и закончилась мобильная связь.
Вечерело. Стремящееся окунутся в океан солнце освещало поднимающиеся передо мной склоны теплым закатным светом. Справа поднималась величественная снежная вершина McKinly, самой высокой горы континентальных Соединенных Штатов. Налево, через огороженные пастбища уходила вполне российского вида проселочная дорога, терявшаяся среди лощин и перелесков. Других решений не было, я смело свернул на проселок и покатился по холмам среди мирно жующих сочную зеленую травку черных упитанных коров.
Вскоре я оказался на типичной американской ферме, окруженной как ломанными, так и исправными пикапами. Это явно не был кеннцль Springset, но зато от очень колоритного отца семейства я получил точные указания, как проехать к месту, где проживают черноподпалые сеттера. И вот поднявшись в гору и проехав еще парочку перелесков я увидел двухэтажный дом с террасой на втором этаже, выходящей как раз на сторону великолепной вершины. Я сразу вспомнил слова хозяев о том, что переезжая в Орегон они мечтают, чтобы с балкона были видны снежные шапки гор. Внизу и чуть в стороне стояла белая вытянутая псарня с отсеками для собак и вольерами.
Мы не виделись с хозяевами девять лет, с 2002 года, когда мы забирали у них Раду и Робина. После крепких объятий меня повели смотреть собак, поголовье, по сравнению с калифорнийскими временами уменьшилось с 70 до 30 голов. Мне показали родителей Remember Me – оба отличались хорошими пропорциями и правильными головами.
Лаура, дочь основателей кеннеля с сыном, Remember Me c папашкой:
Кобель и сука с сыном Лауры:
По свидетельству Лауры, дочери Норма и Сюзанны, эта пара обладала максимальным диапазоном поиска – здесь Лаура употребила магическое американское словечко range. Лаура рассказывала, что когда калитку вольера раскрывали и собак выпускали на прогулку, основная масса собак носилась по окрестным холмам, но тем не менее находились в прямой видимости дома. Пара же собак, кобель и сука, прочесав ближние холмы уходили за перевал в северо-восточном направлении. Хозяева уверены, что если бы не изгородь в 6-7 милях от дома, эти два гордона легко бы прошли весть штат Орегон, потом штат Вашингтон и оказались бы у канадской границы. Но, к счастью, изгородь существовала, кто-нибудь садился в грузовичок и два набегавшихся гордона гордо возвращались домой на автомобиле. Скоростные качества этой парочки, их желание искать быстро и далеко, послужили сильным аргументом, чтобы повязать эту суку именно ее товарищем по забегам, ожидая от будущего помета собак дальнего и быстрого поиска. Из нескольких щенков помета для меня был приготовлен симпатичный кобель с очаровательным белым пятнышком. Сделав несколько фотографий и загнав собак в вольер – несмотря на большое количество все гордоны кеннеля хорошо слушались и быстро выполняли команды, обращенные к именно ним, мы пошли в дом пить чай.
Щенок, что тебя ждет в далекой России?
Вечерело, стало заметно прохладнее, выпала роса. Тем приятнее было зайти на второй этаж уютного дома, где меня ждали гениальные Sue and Norm Sorby. Они встретили меня с большим восторгом, со словами, что, во истину, сбылась их давняя мечта, и они наконец-то могут любоваться снежной вершиной McKinly прямо со своего балкона, что было сущей правдой.
Этим замечательным людям порода полевого американского гордона обязана своим возрождением. На протяжении последних сорока лет эта семья, в постоянной полемике, с одной стороны, с шоушниками из AGSA, с другой стороны, апологетами английского сеттера и пойнтера, вывела рабочего гордона из тени и доказала, что лучшие представители породы могут побеждать на крупнейших полевых состязаниях. Одним из основополагающих тезисов было то, что полевой гордон (здесь мы, естественно, не говорим о шоу монстрах) не должен уступать в скорости другим породам островных легавых, а по возможности должен превосходить их. Его просторная, бочкообразная грудная клетка дает достаточно место для работы мощного сердца и легких, что создает запас скорости и выносливости. Полное взаимопонимание с хозяином в сочетании с дальним и верным чутьем, уравновешенность психики, неприхотливость превращает рабочего гордона в идеальную «машину» для поиска и добычи дичи, что подтверждается высокой популярностью щенков Springset среди американских охотников по перу. На наших глазах клетки со щенками отгружались для авиадоставки во все концы Соединенных Штатов, от Техаса до Аляски.
В семье Sorby наблюдалось плодотворное разделение ролей – Sue брала на себя теоретическую часть, она выпустила очень глубокую книгу Field Gordon Setter – Black and Tan Bomb Shell ( Полевой гордон – черно-подпалый снаряд), подробно описывающую все моменты воспитания и натаски полевого гордона. По сравнению с этим фундоментальным трудом ангажированные публикации Марии Дмитриевны Менделеевой-Кузьминой производят впечатления записок дилетанта, мало чего понимающего в работе сеттера. Я очень надеюсь, что стараниями наших не чуждых искусству перевода коллег эта превосходная книга рано или поздно станет достоянием отечественных лягашатников. Norm отвечал за полевую подготовку, начиная с оценки перспективности щенков, включаю натаску по основным видам дичи и охоту. По глубокому убеждению Sorby – гордоны, это собаки, которых охотники выводили для охотников, и выведение породы из этого контекста самым пагубным образом сказывается на физическом и психологическом состоянии породы, превращает их в «прикаминные украшения».
Еще в 2002 году, когда мы приезжали к Sorby в Peutalumu за Робиным и Радой, Norm показал мне способ простой оценки «птичности» легавой по крылышку, подвешенному на леске на удочке. Начиная с двухмесячного возраста Norm выводил щенка на задний двор, и среди травы, кустов и деревьев , при помощи этой нехитрой приспособы вывешивал крылышко несколько впереди перед мордой собаки. Сам он, с удочкой в руках, находился сзади, и маленький гордон, естественно, не видел, что это сам Norm дергает удочку, заставляя крылышко неожиданно трепыхаться. Возможно две реакции юной собаки – замереть, стать на стойку или попытаться схватить, догнать. Sorby утверждали, что правильной реакцией кровной легавой будет именно торможение на раздражитель.
Сначала такой тест показался мне несколько смешным и наивным, но потом, наблюдая за щенками я сам убедился, что торможение молодой собаки на любой движущийся объект – верный признак того, что выросшая собака будет обладать твердой врожденной стойкой и ее будет легко и приятно натаскивать.
Постаревший, веселый, неунывающий Norm сидел в кресле в окружении двух белых домашних болонок. Он с горечью сообщил мне, что любимая его кобыла пала, для натаски и охоты он вынужден теперь пользоваться бездушными четырехколесными механизмами, которые явно вредят здоровью. Однако он очень обрадовался, когда узнал, что звезда его кеннеля, Springset Zealous Dreamer, а проще говоря, Рада Олега Семиволоса, заняла второе место на чемпионате в Горке. Он не уставал повторять своей жене Сьюзанне: Sue, ты только представь, легавые собаки всех пород, и пойтеры, и английские сеттеры, лучшие собаки трех республик: России, Беларуссии и Украины – и наш гордон, второе место! Для Sorby было очень важно подтверждение того, что в итоге они действительно получили в своем кеннеле городона, способного выигрывать у наиболее сильных представителей других пород. И еще через год у них была новая радость, когда кобель от той же суки закономерно выиграл Горку 2012 и стал полевым чемпионом с дипломом I степени и абсолютным балом за чутье. В этом Norm и Sue видят доказательство правильности пути, по которому они движутся, создавая современный эталон рабочего сеттера-гордона.
В продолжении темы супружеская пара с большим удовольствием продемонстрировала мне второе издание вышеупомянутой книги про гордонов, страницы которой теперь украшали фотографии Рады из далекой России, которая со стойкой работала глухарей, даже русского Мишку, и которой теперь гордился весь кеннель.
Тут же решено было и назвать щенка – благородная хозяйка, чувствую что силы у основателей кеннеля уже не такие могучие, как в молодости, назвала его Remember Me, Помни Меня, чтобы и будущие хозяева щенка, и владельцы собак, у которых Remember Me ,будет стоять в родословной не забывали вклада в породу этой замечательной калифорнийской пары – Norma и Sue Sorby.
Напившись чаю, груженный клеткой со щенком и несколькими подписанными экземплярами знаменитой книги, я спустился в подвал, чтобы часа через четыре встать и взять курс на аэропорт Сан-Франциско.
Провожая меня гостеприимные хозяева подтрунивали над тем, что, скорее всего, будильник мне не понадобится. Они имели в виду ситуацию, когда «вынутый» из привычного окружения, оторванный от мамы щенок будет скандалить остаток ночи и вряд ли даст мне спокойно поспать. Поначалу так действительно и было, Remember Me начал не на шутку скандалить, и мне ничего не оставалось, как вынуть его из клетки и положить себе под бок. Благодарный щенок тут же угрелся, и мирно посапывал до 4 часов утра, пока не заработал будильник.
На улице было еще совсем темно. Разыскав автомобиль и немного отогрев его мы с щенком покатились на юг, прямо через горы, так как времени до самолета оставалось все меньше и меньше. Светало. В горах стоял чрезвычайно живописный туман. Так как никто не успел позавтракать, очень захотелось есть. На горном склоне мелькнул старый, космической стальной обтекаемой формы 60-ых годов автобус, переоборудованный под кафе. Я быстренько притормозил. У кафе стояли две полицейские машины, и когда я со щенком вошел вовнутрь, обнаружил кроме симпатичной буфетчицы еще и весело завтракающих полицейских. Симпатичный щенок на рукахих заинтересовал, а когда они узнали, что щенок направляется в далекую Россию чтобы сделать там выдающуюся полевую карьеру охотничьей собаки, все пришли в полный восторг. Я еще раз убедился в том, что простые американские граждане обожают незамысловатые мужские радости, которые в Америке распространяются и на прекрасную половину человечества: оружие, охоту, собак, лошадей. В стране полно оружия, американцы его знают, любят, много тренируются в стрельбе на пулевых и дробовых стендах. Несмотря на инциденты с психически неуравновешенными людьми в целом это приводит к снижению уличной, бытовой преступности. Каждый из них, даже сам полицейский, в глубине души считает, что в острой ситуации «револьвер в руках лучше, чем коп по телефону». Когда они встречают человека примерно таких же взглядов, пусть и с другой стороны океана, они сразу проникаются к нему симпатией.
В следующей долине нас встретил огромный аншлаг «Калифорния приветствует вас!» и станция фитосанитарного контроля. Засунувшийся через окно в автомобиль офицер поинтересовался нет ли у меня семян, овощей, фруктов. Получив отрицательный ответ, он спросил, что это за черноподпалое создание спит на переднем сиденье. Я твердо сказал, что это – моя собака, и вполне удовлетворенный чиновник пожелал нам хорошей дороги.
Время поджимало, с двумя чемоданами и щенком я вбежал на терминал Люфтганзы за несколько минут до конца регистрации. Добропорядочных немок это возмутило, они начали мне выговаривать, что с таким отягощённым «анамнезом» я мог бы появиться несколько раньше. Я парировал, что все дополнительные «грузы» заранее оплачены, и если они немедленно нас не зарегистрируют, то мы им устроим Сталинград прямо в отдельно взятом терминале. Это подействовало, нас проводили в самолет, хотя недоброжелательно потребовали, чтобы щенка ни в коем случае я не выпускал из клетки. Я с сожалением вспомнил рейс Аэрофлота 2002 года из Сан-Франциско, когда сами стюардессы потребовали освободить юных Раду и Робина из клеток и во время перелета с двумя щенками играли все желающие.
Мы летели навстречу солнцу, стало быстро темнеть, долгий день подходил к концу. После ужина в салоне выключили освещение, я тихонечко выпустил Remember Me, накормил его и он уютно устроился спать у меня на руках. Когда мы проснулись, под крылом нас уже встречала своими темными еловыми вальдшнепиными лесами старушка Европа.
